Разделение между человеческим и нечеловеческим, реальным и нереальным — проблема, часто рассматриваемая в текстах об игрушках и нежити.  Даже термин «нежить» проблематичен, поскольку, хотя нежить не является «мертвой» в прямом смысле, она все же не «живая» (возможно, «не не мертвая» было бы более подходящим термином!).  Три текста для обсуждения в этой статье: роман Робина МакКинли «Солнечный свет», многолетний рассказ Ганса Христиана Андерсона «Стойкий оловянный солдатик» и «Вельветовый кролик» Марджери Уильямс — все разграничивают реальное, или человеческое, или живое, и нереальное, или нечеловеческое.  или неживой по биологическим признакам;  то есть одушевленная игрушка или существо-нежить не могут выполнять те же биологические действия, что и их одушевленные или неживые аналоги.  Игрушечный кролик не может прыгать, как настоящий кролик, оловянный солдатик самой своей формой ограничен неким предопределенным действием, а вампир не может создать новую жизнь с другим биологическим существом1.  Три текста также исследуют, как эти «нереальные» существа пытаются стать «настоящими», и показывают результаты этих метаморфоз.

 Вельветовый Кролик по своей сути является своего рода bildungsroman мира игрушек.  В начале истории Вельветовый Кролик — любопытный обитатель детского мира, но по мере того, как он осознает свою физическую форму, у него также появляется желание стать «настоящим».

 При первом появлении Кролик представляет собой просто бархатную оболочку, набитую опилками, но он «толстый и коренастый, каким и должен быть кролик». Существует некоторое первоначальное понятие «кроличьего характера», но это всего лишь имитация.  Собственное представление Кролика о себе состоит в том, что он вельветовый кролик;  он не установил связь между своим собственным существованием в качестве игрушки и «реальным» существованием кролика, «поскольку он не знал, что настоящие кролики существуют».  -настоящий» ясен: вельветовый кролик — это воображаемый кролик, модельная лодка — это модель (или изображение) настоящей лодки и так далее.

 Из всех игрушек в детской именно Кожаная Лошадь существует в самом ограниченном пространстве.  Вопрос «живого» или «неживого» в «Вельветовом кролике» особенно проблематичен, поскольку игрушки в некоторой степени осознают свое собственное существование и, очевидно, способны к познанию.  Самый полезный фрейм для рассмотрения «живости» детских игрушек — это их свобода действий;  в то время как игрушки могут «думать» об их окружении, они не могут с ним взаимодействовать.  В их первом разговоре Кролик и Кожаная Лошадь «лежали бок о бок у решетки детской, пока Нана не пришла убирать комнату».